Записные книжки Анны Ахматовой. (1958-1966) / РГАЛИ. М.; Torino: Giulio Einaudi ...

Записные книжки Анны Ахматовой. (1958-1966) / РГАЛИ. М.; Torino: Giulio Einaudi, 1996. ХХ, 849, [3] c. 20,8×15,2 см. В издательской обложке. Блок преимущественно чистый, хорошая сохранность.

Издание включает 23 записные книжки Анны Ахматовой. Составление и подготовка текста К. Суворовой, вступительная статья Э. Герштейн. Научное консультирование, вводные заметки к записным книжкам, указатели — В. Черных.

«Выход в свет всех 23-х записных книжек Анны Ахматовой, большинство которых хранится в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) в Москве (а две — в С.-Петербурге — в Российской национальной библиотеке (РНБ) и в Пушкинском Доме), трудно назвать иначе как событием в культурной жизни России. Да и не только России: „Записные книжки“ великого нашего поэта вышли в Италии, где издательство „Эйнауди“ публикует их на русском языке полностью и на итальянском — в наиболее существенных и доступных для Запада извлечениях, то есть в пределах „избранного“. Перед нами совместное российско-итальянское издание, целиком составленное и подготовленное к печати в Москве. <...> Что же составляет основу этих бесчисленных записей Анны Ахматовой, в сущности охватывающих всю ее жизнь, хотя возникали они под ее пером, а чаще карандашом только в последние годы (1958-1966)? Прежде всего это именно ее творчество, тексты стихов и прозы в диапазоне от первоначального наброска, через множество вариантов строк и строф, до последней, завершающей стадии того или иного произведения. И даже то, что остается здесь на уровне наброска или даже едва намеченной метрической схемы, нередко ведет нас к „тайнам ремесла“ ...» (из рецензии на книгу. «Вопросы литературы» № 5 за 1997 г.).

М. Ардов позже писал: «В начале лета 1997 года со мною произошло чудо. Я получил толстую книгу в белой бумажной обложке, на которой значится: „Записные книжки Анны Ахматовой (1958-1966)“ (Москва-Torino, 1996). Не успел я раскрыть этот объемистый том, как в памяти с необычайной ясностью всплыла такая сценка. Ахматова сидит в нашей столовой на Ордынке, перед нею раскрытая книга. На переплете надпись — „Тысяча и одна ночь“, но типографского текста там нет. Анна Андреевна записывает имена людей, которые придут к ней сегодня. А над этим списком — стихотворные строки и еще какие-то записи. Я говорю: — До чего же сложную работу Вы даете исследователям. У Вас тут стихи, телефонные номера, даты, имена, адреса... Кто же станет в этом разбираться?.. Ахматова поднимает голову, смотрит на меня серьезно и внимательно, а затем произносит: — Это будет называться „Труды и дни“. С того памятного мне разговора протекло тридцать с лишним лет. И вот теперь все, что содержится в объемистой тетради „Тысяча и одна ночь“ и во всех прочих записных книжках Ахматовой, вышло из печати...».