[Экземпляр, подаренный Александрой Федоровной секретарю-распорядителю Императрицы, графу Петру Николаевичу ...

[Экземпляр, подаренный Александрой Федоровной секретарю-распорядителю Императрицы, графу Петру Николаевичу Апраксину] Памятная книжка на 1916 год (високосный).
Б.м., [1915].
370 с. 17 х 12 см. В подносном шелковом тисненом переплете, в картонажном коробе. Застежка, тройной золотой обрез, муаровые форзацы. Надрывы короба. Встречаются карандашные пометы. На с. 94-95, 274-275, 283 записи чернилами.
На первом пустом листе автограф Александры Федоровны: «Да благословит Господь Бог венец лета благостями Своими. Александра. Царское Село». На оборотной стороне короба: «Графу Апраксину».
Граф Петр Николаевич Апраксин (1876-1962) в 1913—1917 годах состоял секретарем-распорядителем Александры Федоровны в должности гофмейстера, ведая канцелярией и придворным церемониалом, а с 1914 года возглавлял военные госпитали и благотворительные комитеты Императрицы.
Записи на обозначенных выше страницах касаются пребывания его на войне и встречах с членами Императорской семьи. На с. 283 (5/18 октября, тезоименитство Алексея Николаевича) Апраксин описывает Цесаревича: «Ставка. (...) Наследник возмужал, вырос. Красив, как день. Но избаловался в конец. Его учитель Петров рассказывает, что никого не слушается, а только еще можно его остепенить именем матери. Почти (...) день слезы, когда говорит что будет жаловаться Императрице. И его гувернер, и все только желают одного, чтобы его взяли во Царское. Жильяр мне говорил, что он учится не более 2-3 час. в день. Больше нельзя выкрасть. Государь сказал Жильяру, что среднее образование будет продолжаться (гимназ. курс) и после 16 лет. Конечно, портят его и окружающие своими заискивающими шутками. Особенно Бельгийский агент».
На с. 274-275 - о самой Александре Федоровне: «Прием Ея Величества членов Св. Синода и нового обер-прокурора Раева. подносивших благословенную (...).
„Сколько их“
- десять человек
- А, я думала человек 20.
После прочтения Е.В. хотела сказать несколько слов, но (...). Затем, оставшись со мной: „Я так сконфузилась, не могла сказать одного слова, что-то в горле захватило (...). Я здесь для Государя, как стена, на которую он может всегда опереться... ко мне все подходят, говорят со мною откровенно, я все знаю!“ (...)».
Лот обладает исторической и коллекционной ценностью музейного уровня.