[Пляски «ЮгоЛЕФа» на костях Ничевоков] Юрцев, Б., Кравчуновский, И. Необычайные приключения племени ...

[Пляски «ЮгоЛЕФа» на костях Ничевоков] Юрцев, Б., Кравчуновский, И. Необычайные приключения племени Ничевоков. Агит-буфф-гротеск в 9 эпизодах. М.: Всероссийский пролеткульт, 1924. 54 с. 26×17,5 см. В издательской обложке. Утрата фрагментов корешка. Обложка реставрирована. На задней части обложки нечитаемый штамп. Надрывы полей последних страниц. Блок чистый.
Группа Ничевоков просуществовала около двух лет, в начале 1920-х гг., и являла собой российский отголосок известной европейской группировки дадаистов. Прославились на одном из вечеров, состоявшемся 19 января 1922 года в Политехническом, во время которого Владимир Маяковский вместе с другими футуристами проводил «чистку» русской поэзии. Ничевоки, выйдя на сцену, предложили, чтобы Маяковский отправился к Пампушке на Твербул (то есть к памятнику Пушкину на Тверском бульваре) и там чистил сапоги всем желающим. Публика одобрительно приняла заявление, что Становище ничевоков отрицает за Маяковским право «чистить» поэтов. К моменту издания книги группа Ничевоков уже не существовала.
В пьесе Ничевоки путешествуют по аду, в котором черти поют песенки, написанные «Маяковским».
Из книги Бориса Владимирского «Венок сюжетов»: Они [юголефы] раздобыли в Москве в издании Пролеткульта пьесу под названием «Необычайные приключения ничевоков». Написали ее два драмодела Юрцев и Кравчуновский. (...) У Юрцева и Кравчуновского тоже остров и народ ничевоков, этот остров населяющий, который устраивает мировую революцию, отрицает Бога, — такое дальнее эпигонство по отношению к «Мистерии-буфф» Маяковского. Именно эту пьесу и решили «юголефы» поставить собственными силами, показать, что такое левое театральное искусство, которого в Одессе до сих пор не было.
«Задача постановки, — прокламировал Кирсанов, — противопоставление культивируемым в Одессе приемам театральной работы новых приемов. Надо ломать старое искусство во всех его областях».
Критик Горелов в «Театральной неделе» мягко пытался возражать Кирсанову: чтобы ломать, надо вообще-то немножечко больше знать, нужна культура какая-то. Но то был аргумент не для этих молодых людей.
Спектакль состоялся в одесском цирке, здание которого после перерыва, связанного с гражданской войной, было открыто в январе 1925 года. Это было очень шумное зрелище: какие-то мотоциклетки, какие-то туземцы... Туземцев изображали юноши в нижнем белье и девушки в купальниках — к ужасу своих почтенных мам и пап, находящихся на трибунах цирка (потому что это был верх неприличия — появиться в публичном месте так легко одетыми). Но эффект вроде бы был произведен — общество было скандализовано. Играл там, кстати, и сам Семен Кирсанов.
После этого Крути написал рецензию: что собрались очень трудолюбивые и очень преданные своему делу ребята и не очень умно набедокурили. Кирсанов возражал: «Что вы от нас требуете, чтобы мы следовали каким-то законам театра! Законов левого театра нет! Ибо тогда левый театр перестанет быть левым. Спрячьтесь! И никакие выпады не собьют „Юголеф“ с его пути! Мы еще с большим упорством будем ломать старое искусство во всех его областях!»
Большая редкость.